Рассмотрим вначале несколько позиций в вопросе о деятельности и деятельностном подходе в обучении.
В дискуссии по теме «наука и учебный предмет» философ Э. Г. Юдин заметил: «Именно введение в деятельность и составляет суть и фундамент обучения, рассматриваемого в его социальной функции» [201, c. 19]. Прошло десять лет, а вопрос о введении в деятельность остается таким же острым, и тот же автор констатирует: «И если нынешняя школа вызывает так много сетований, то одна из главных причин этого состоит как раз в неумении последовательно провести принцип деятельности в обучении» [200, c. 72]. Мы разделяем точку зрения автора и считаем, что необходима теория обучения, в которой был бы последовательно проведен принцип деятельности, при этом теория обучения могла бы стать основанием для включения принципа деятельности в практику обучения, и тогда значительная часть «сетований» прекратит свое существование.
Педагогическую позицию в попытке более полно охарактеризовать процесс обучения, используя понимание деятельности, можно представить высказываниями представителей педагогической теории. Так, например, Ю. К. Бабанский считал: «Для того чтобы более полно охарактеризовать структуру процесса обучения, необходимо опереться на известное положение К. Маркса о том, что любая деятельность имеет цель, средства и результат» [7, c. 11].
Аналогичную мысль высказывает и П. И. Пидкасистый, но он говорит уже не о необходимости, а о «…возможности применения к анализу познания в учебном процессе тех категорий, которыми пользовался К. Маркс… при анализе труда: деятельность, цель, предмет, средства и результат. Такой подход в теоретической дидактике к анализу учебного труда школьника качественно отличается от… описательного подхода… но чтобы осуществить… подход к упомянутому анализу, необходимо прежде всего иметь четкие представления о психологической теории деятельности» [137, c. 58 – 59].
Сами психологи не раз указывали положительное влияние, которое оказало введение категории «деятельность» в теорию психологии: «Введение категории деятельности в психологию изменило весь понятийный строй психологического знания» [85, c. 82].
Успехи психологии, которые прямо связывали с обращением исследователей к деятельности, видимо, и побудили педагога П. И. Пидкасистого сказать, что надобно иметь «четкие представления о психологической теории деятельности», прежде чем применить к анализу учебного процесса категории К. Маркса, например категорию деятельность.
Последуем совету П. И. Пидкасистого и попытаемся установить «четкие представления о психологической теории деятельности».
Заметим прежде, что в психологии существует несколько мнений о том, кто ввел понятие «деятельность». Одни считают, что «впервые вопрос о применении к психологии Марксова понятия деятельности был поставлен С. Л. Рубинштейном в статье «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса» (Советская психотехника, 1934, №1)» [166, c. 177]. Другие утверждают, что М. Я. Басов (1892 – 1931) «впервые в истории советской психологии вводит термин «деятельность» [202, c. 495 – 496]. Третьи считают, что «Л. С. Выготский был одним из первых советских ученых, кто ввел это понятие (деятельность. – В. П. и Т. П.) в психологическую теорию» [37, c. 8].
Не важно, кому принадлежит приоритет введения понятия деятельность, важно, что в начале ХХ века поиски выхода из кризиса, в котором находилась психология, привели психологов, во всяком случае отечественных, к трудам К. Маркса, откуда они и почерпнули категорию деятельность.
Л. С. Выготский, посвятивший кризису в психологии методологическое исследование «Исторический смысл психологического кризиса» (1927 г.), в котором подверг критике основные направления психологии, писал, что «психологии нужен свой «Капитал» – свои понятия класса, базиса, ценности и т. д., – в которых она могла бы выразить, описать и изучать свой объект… К. Маркс назвал «Капитал» критикой политической экономии. Вот такую критику в психологии хотят перепрыгнуть ныне» [30, c. 420 – 421]. Так резко и четко Л. С. Выготский определил ситуацию в психологии.
Как мы увидим далее, психология не создала своего «Капитала», но обращение к теории К. Маркса и, в частности, введение в систему понятий психологии категории «деятельность» содействовали тому, что психологическая наука вышла из кризиса.
Преодоление кризиса в 30-е годы позволило психологии сделать скачок в развитии, но это развитие оказалось драматичным для другой науки – педагогики. Успехи психологии привели к активной психологизации педагогики, ибо, используя процесс обучения как свой естественный исследовательский полигон, при этом задействовав ряд основных педагогических понятий, проигнорировав тот факт, что явления, обозначенные этими понятиями, в педагогике не имеют научной ясности и обоснованности, наполнили их невольно психологическими смыслом и содержанием. Драматизм педагогики в том и состоит, что, не определив своего предмета, не преодолев своего кризиса[1], не создав достаточно обоснованных теорий обучения и воспитания, педагогика оказалась в плену психологических теорий.
Психология прочно обосновалась в педагогической сфере, считая, что процесс обучения является «естественным исследовательским «полигоном» для психологических теорий, оказывающих большое влияние на педагогическую мысль и на осмысление педагогического процесса» [51, c. 12].
Не встречая сопротивления со стороны педагогов, психологи постепенно сформировали в обществе представление о главенствующей роли психологии в сфере педагогики. Именно таким положением психологии и можно объяснить, что теоретики-педагоги не решаются применить понятие деятельность в своей сфере, не позаимствовав у психологов понимание ими деятельности и не сделав реверанса в сторону психологии, в которой, как надеются педагоги, имеются четкие представления о деятельности.
Но реверанс преждевременен, поскольку: сами психологи свидетельствуют, что с понятием деятельность у них не все ясно и четко. Так, например, Т. В. Габай отмечает, что «…деятельность человека анализировалась в ряде работ, в том числе и психологических, тем не менее наше знание о ней остается еще не полным» [32, c. 9]. Аналогичная мысль содержится и в другом утверждении: «…Необходимо обратить внимание на то, что сама категория деятельность все еще слабо разработана, ни в психологии, ни в философии не существует четких дифференцированных определений деятельности» [51, c. 101].
И несмотря на то, что категория «деятельность» слабо разработана в психологии, последуем все же совету П. И. Пидкасистого и обратимся прежде к психологам, а затем уже к научным категориям К. Маркса. Возможно, что введение категории «деятельность» в теоретическую педагогику позволит вывести педагогику из кризиса.
[1] Педагогика находится в глубоком и длительном кризисе. «Кризис современной педагогики» – так назвал свою дипломную работу А. С. Макаренко. Кризис в педагогике не преодолен и по сегодняшний день, хотя, как известно, А. С. Макаренко своей практической деятельностью этот кризис преодолел, подтверждением чего является положительный результат трудовых колоний Макаренко. Теоретическая педагогика не осмыслила его опыта, не сделала этого и психология. По признаниям К. А.Абульхановой-Славской, «…Советской психологией оказалось не освоенным ценнейшее для всей детской психологии вообще и понимание личности ребенка, в частности, методологическое наследие А. С. Макаренко. Линия Выготского взяла верх над линией Макаренко, а потому идеи последнего применялись в школе помимо психологов. Теперь они осваиваются социальными психологами…» [1, c. 253]. А. С. Макаренко не психолог, его труды не принадлежат психологии. Почему же психологи осваивают его идеи теперь?