Описанный нами процесс образования образований, следов-образований в головном мозгу человека есть естественный процесс и одновременно исторический процесс взаимовоздействия элементов различного рода материальных образований, благодаря которым становится возможным и социальное образование человека.
Представленный нами подход к пониманию мышления на основе следов-образований вынуждает признать, что оно, мышление, появляется у любого существа, имеющего голову (кору больших полушарий мозга и развитую центральную нервную систему). То есть можно сказать, что многие животные, например собака или лошадь, мыслят. Разумеется, что такое выражение необычно, поскольку в обществе сложился стойкий стереотип, что мыслит только человек. Но с предложенной позиции здесь нет ничего из ряда вон выходящего. Кроме того, такое понимание мышления означает, что мышление есть объективная реальность, весьма распространенная среди живых существ, что мышление не может прерываться по воле или желанию человека, как и иного мыслящего существа. Процесс мышления не прекращается, пока жив человек или иное существо, способное мыслить.
Из предложенного понимания мышления следует и то, что мышление не является отражением. Оно ничего не отражает. Мышление – это процесс, процесс движения отражений (следов) в головном мозгу. Только человек отражает действительность в существенных связях и отношениях и только человек при помощи процесса мышления, но не мышление. Мозг сохраняет следы воздействий, а человек, как социальное существо, осознает, познает и отражает мир в понятиях.
Наш вывод, что не всякое «материальное, пересаженное в голову» есть идеальное, несколько отличен от традиционной позиции. Это отличие необходимо объяснить, чтобы не создавалось впечатления о его надуманности.
Исследователи идеального не раз использовали высказывание К. Маркса «… идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» [113, c. 21]. И, хотя они понимали это высказывание по-разному, выводы оказывались почти одинаковыми. Приведем два случая из них.
Первый случай. В своем очерке «Материалистическое понимание мышления» Э. В. Ильенков пишет: «Когда Маркс определяет идеальное как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней, он отнюдь не понимает эту «голову» натуралистически, естественнонаучно. Здесь имеется в виду общественно развитая голова человека, все формы деятельности которой, начиная с форм языка, его словарного запаса и синтаксического строя и кончая логическими категориями, суть продукты и формы общественного развития. Только будучи выражено в этих формах, внешнее, материальное, превращается в общественный факт, в достояние общественного человека, т. е. в идеальное» [55, c. 171]. Автор исходит из того, что «человеческая голова» в высказывании К. Маркса – это «общественно развитая голова», и, не сомневаясь в этом, превращает ее в человека. Это логично, так как, не превратив (не приравняв) человеческую голову в человека, нельзя говорить о формах ее деятельности, ибо только человек способен выполнить деятельность. Но, с другой стороны, такое приравнивание или превращение некорректно, так как никакая часть человека: ни рука, ни нога, ни голова, даже и общественно развитая, – деятельность осуществлять не способна.
Поскольку же общественно развитая голова превращена в человека, то совершенно естественно предположить, что это осознающая голова и что благодаря именно осознанию «внешнее, материальное превращается в общественный факт… т. е. в идеальное». Таким образом, общественно развитая и сознающая голова не только совершает деятельность, но и внешнее превращает в социальное (в общественный факт), т. е. в «идеальное». Следовательно, эта голова не только отождествляет социальное с идеальным, но позволяет заметить, что сознание головы порождает идеальное и предшествует идеальному.
Второй случай. Д. И. Дубровский в книге «Проблемы идеального» пишет: «В противоположность Гегелю К. Маркс указывал, что идеальное есть не более чем явление человеческого сознания, отражение материального в голове человека: «… идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». Для классиков марксизма идеальное не существует вне человеческой головы» [45, c. 18]. Ученый исходит из того, что идеальное есть явление человеческого сознания, а не «человеческой головы», о которой говорит Маркс. Следовательно, «человеческое сознание» в высказывании Дубровского и «человеческая голова» в высказывании Маркса являют некоторое тождество, если человеческая голова еще не превращена в человеческое сознание. В любом случае идеальное оказывается явлением сознания, чего нет в высказывании К. Маркса. Вместе с этим утверждается, что «для классиков марксизма идеальное не существует вне человеческой головы» и что «идеальное не существует за пределами человеческого сознания…» [45, с. 201], идеальное оказывается и явлением сознания, и явлением головы. Обнаруженная двойственность и порождает неточность. Если учесть, что сознание для Д. И. Дубровского есть общественное (социальное) явление, то, согласно его же второму утверждению, социальное (сознание) порождает идеальное и предшествует идеальному, т. е. благодаря сознанию имеет место и идеальное.
Таким образом, несмотря на вольную или невольную подмену понятий в использованном ими высказывании К. Маркса, позиции Э. В. Ильенкова и Д. И. Дубровского на идеальное совпадают: идеальное не существует вне человеческой головы, не существует за пределами сознания, сознание как нечто общественное (социальное) порождает идеальное и предшествует ему. Но это совпадение позиций не следует рассматривать как достаточно верное понимание приведенного высказывания К. Маркса об идеальном. Несмотря на метафоричность высказывания, он обычно очень точен. И если не уходить от фактуры его высказывания, т. е. не заменять «человеческую голову» на «общественно развитую голову» или на «человеческое сознание», можно заметить, что «человеческая голова» у Маркса обозначает часть человека, но не сознание и не общественно развитую голову.
Маркс неоднократно делает такие сопоставления между целым и частью. Вспомним хотя бы: «… архитектор, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове» [113, c. 198]. Заметьте, он, т. е. являющийся архитектором человек, строит ячейку в своей голове, а не в сознании, не в общественно развитой голове. И даже говоря о мыслящей голове, К. Маркс рассматривает ее как часть человека. Достаточно вспомнить суждение о способе, которым голова осваивает для себя мир: она осваивает «мир единственно возможным для нее способом – способом, отличающимся от художественно-, религиозно-, практически-духовного освоения этого мира» [115, c. 38].
Разграничение части и целого в системе, где человек – целое, а его голова – часть, когда часть выдается за целое или понимается как целое, в данном случае в рассуждениях об идеальном, необходимо. Это позволяет нам поставить риторический вопрос. Разве Маркс утверждает или из его высказывания следует, что воздействия внешнего мира (благодаря чему материальное пересаживается в голову) запечатлеваются только в человеческой голове или только в общественно развитой голове? Разве он утверждает, что не происходит никакого запечатления в головах других биологических видов, головы которых, как известно, функционируют по типу головы человека?
Конечно, нет. Поэтому, рассматривая голову «естественнонаучно», натуралистически, не как часть, принадлежащую социальному человеку, не как общественно развитую (что на самом деле возможно и необходимо при точном определении значений употребленных понятий), а как голову биологического существа, мы можем сказать, что воздействия внешнего мира на эту голову, также запечатлеваются в его голове и отражаются в ней. Этой позиции мы и придерживались, рассматривая столь необычные виды образований.
Таким образом, идеальное как преобразованное воздействие мира существует вне головы человека и существует в голове человека, но не существует вне головы, функционирующей по типу головы человека. Сознание не порождает идеального, поскольку появляется позже идеального. Общественное (социальное) не является идеальным по происхождению, но социальное реально существует и, оставляя свой след в головном мозгу, становится идеальным или принимает форму идеального существования.
Если теперь вернуться к приведенному нами пониманию процессов образования, происходящих в голове, то идеальное, исходя из высказывания К. Маркса, свободно находит свое место и в человеческой голове, появляясь ранее сознания и минуя его, задолго до появления общественно развитой головы социально образованного человека. Можно выразиться следующим образом: до того момента, пока осознанные элементы находятся в голове человека и не составляют социального, необходимости различать голову и человека не возникает. Но как только появляется социальное (понимание осознанного), становится необходимым различать голову, в которой протекает естественный процесс мышления, от социально образованного человека, имеющего эту голову, который посредством головы достигает своих целей, также являющихся социальными.
Понимание идеального как «преобразованное человеческой головой пересаженного в нее материального» позволяет выявить момент появления идеального, который мы отнесли к отражению второго порядка, а именно: к появлению следа от следа-ответа на первичный след в мозгу. Из этого понимания можно сделать вывод, что результатом аналогичного процесса преобразования оставленного следа не в человеческой голове, а в головах его меньших братьев тоже является идеальное.
При изучении функционирования головного мозга крысы или собаки исследователи, широко используя понятия «обучение», «воспитание», «умение», «знание», иногда проводят параллели и даже устанавливают сходство с функционированием человеческого мозга. И это воспринимается довольно спокойно, с пониманием дела. Также спокойно, с пониманием дела следует относиться и к использованию понятия «идеальное» при объяснении функций мозга меньших братьев человека, и к выводу о том, что идеальное может иметь место и не в голове человека. Нам остается предположить, что у меньших братьев человека есть и их собственное осознание (сознание). Это естественное, природное сознание, а не общественное. Общественное сознание имеет только человек, оно проявляется у человека как способность осознавать и понимать связи, отношения, причины и следствия явлений природного (естественного) и социального мира.
Идеальное имеет виды (уровни). Так, отражения второго порядка позволяют говорить о виде идеального, которое имеет место во всех головах, где есть условия, обеспечивающие функционирование мозга по типу мозга человека.
Факт осознания, происходящий при отражении третьего порядка (осознания, что нечто существует, что это нечто опасно или безопасно, движется и т. д., без осознания причин этих существующих нечто), есть идеальное иного уровня, которое уже могут иметь не всякие головы.
Факт понимания, появляющийся при отражении четвертого порядка тоже есть идеальное, но оно уже принадлежит только человеческой голове. Поэтому нельзя согласиться с утверждением, например, что «идеальное и есть не что иное, как совокупность осознанных индивидом всеобщих форм человеческой деятельности…» [55, c. 183 – 184], или, что «идеальное не существует за пределами человеческого сознания, деятельной способности социального индивида» [45, c. 201].
Осознание и понимание не составляют тождества как осознанное и понятое. Осознанным может быть как понятое, так и непонятое, т. е. осознано как непонятое, понятое же не может быть не осознанным, оно всегда осознано. Содержание понятого может быть как соответствующим действительности, так и не соответствующим действительности, т. е. понимание может быть ошибочным, чего об осознании сказать нельзя.
Таким образом, идеальное может быть понятым и непонятым, осознанным и неосознанным, но это не мешает ему находиться в голове, представленным теми или иными следами-образованиями.
Как не прекращается процесс мышления в пределах отражения первого порядка, пока человек жив, он так же не прекращается и на всех остальных уровнях своего развития, разумеется, исключая патологию. Это может означать, что не прекращается и появление идеального, и появление осознанного, не прекращается и появление понимания. Независимо от того, желает или не желает человек, но и осознание, и понимание будут иметь место как и естественный процесс мышления.
Когда человек мысленно приходит от осознания и понимания одного предмета к другому, то кажется, что он волен распоряжаться и своим мышлением, именно в пределах осознания и понимания. Но на самом деле это не так. Волевой переход от предмета к предмету возможен только в деятельности, в мысленной деятельности, где человеку ясны цель и предмет деятельности. И эту мысленную деятельность он волен прекратить в любое время, на любой ступени ее выполнения. Но стоит ему прекратить эту деятельность (прекратить воздействовать на предмет деятельности), как мышление вынуждает его осознавать и понимать другие предметы, которые появляются уже независимо от воли и желаний человека. Только в пределах деятельности человек способен осуществить волевые акты, относящиеся и к мыслительной деятельности. Но не в процессе мышления.
Деятельность же, характеризуемая наличием цели, средства и предмета, выполняемая мысленно (мысленная деятельность), может быть прервана и возобновлена по желанию человека, по его волеизъявлению. В этом состоит принципиальное различие между мышлением-процессом и мышлением-деятельностью, как между естественным и социальным процессами. И становится ясно, что мышление-деятельность может осуществляться пока только человеком, ибо другое существо, равное человеку, нам неизвестно.
Осознавание – это способность превращать идеальное («материальное, пересаженное в голову и преобразованное в ней») в осоз-нанное. Произошедший факт осознания позволяет различать нечто по тем или иным признакам и свойствам, выделенным осознающим. Эту способность можно назвать сознанием. Но при этом переименовании нельзя сознание рассматривать как некоторую ёмкость, в которой есть нечто осознанное, накапливаемое и сохраняемое. Сознание не ёмкость, не хранилище, а способность осознавать. Следы от осознания хранятся в мозгу, но не в сознании. Сама же способность проявляется только при соответствующих «контактах» – активизации следов-образований и связанных с ними действий человека. При таком «контакте» возникает и проявляет себя способность осознавать. Осознавание (осознание) есть такой процесс, смысл которого состоит в том, что, как только нечто осознано, в процесс осознания включаются иные, еще не осознанные следы, и так далее. Поскольку в головном мозгу человека имеют место следы-образования без ответа, следы от эмоции, неосознанное, понятое, непонятое или понятое неправильно, то и человек в отдельные моменты осуществляет свои действия в силу активизации той или иной группы следов-образований. Поэтому иногда действия человека оказываются не понятными и не объяснимыми как для него самого, так и для других.
Если теперь представить весь процесс образования как естественноисторический процесс схематично, то будем иметь следующую цепь следов, следов образований и отражений, представляющих структуру процесса мышления человека (рис. 4).
Схема представляет цельный акт отражения, или взаимоотражения, внешнего мира и социально образованного человека (субъекта): от воздействия мира, оставившего след в головном мозгу субъекта (отражения первого порядка), через внутренние воздействия субъекта на след внешнего мира (отражения 2–7 порядка) и практическую деятельность, которая и есть реальное отражение субъекта в действительном мире, в котором реальный субъект оставляет свои следы. Субъект Б, испытавший воздействия мира и отразившийся в нем, становится измененным субъектом Б’, мир также становится несколько иным.
Таким образом, внешний мир отразился, оставив свой след, в субъекте, и субъект отразил воздействие мира, сохраняя этот след. Субъект отразился во внешнем мире, оставив свои следы, и мир отразил воздействия субъекта, сохраняя его следы.
Во всех наших рассуждениях об образовании как явлении и понятии, остался не высказанным элемент, вокруг которого, собственно, и велись рассуждения. Этот элемент заключается в том, что образование, с точки зрения его как результата, всегда есть некоторый материальный субстрат и материализованный субстрат, т. е. есть нечто, реально и материально существующее, появляющееся, но не из ничего, а из существующего, благодаря взаимовоздействию. Вот только в этом случае наши утверждения и рассуждения могут обрести жесткий терминологический характер использования понятий относительно всей затронутой нами сферы. Это и будет смыслом абстракции, которая не позволит сойти или оторваться от реальной твердой основы, существующей вне и независимо от нас.
Итак, образование есть некоторый процесс и образование есть некоторый материальный субстрат. Фиксируемые нами изменения этого субстрата и составляют процесс, приводящий к изменению в субстрате. Наши представления понятого лишь охватывают некоторые моменты, мгновения, благодаря возможностям словесного материала.
Описанный процесс образования образований (представленный структурной схемой) или следов-образований, в том числе процесс мышления и его структурные элементы, возникающие в развитии и приводящие к мысленной деятельности, которая сохраняет себя и при исполнении реальной деятельности, есть естественный процесс и одновременно исторический процесс взаимовоздействия элементов различного рода материальных образований, благодаря которым становится возможным осуществиться и процессу социального образования человека.
Рис. 4. Структура процесса мышления человека
Рассмотрены лишь те образования, которые происходят в головном мозгу человека, миновать эти образования, как ни стремиться к этому, невозможно[1]. Представления об образованиях, их развитии, а также иерархия понятий, представляющая эти образования в абстрактной голове человека, позволяют продвинуться к следующему понятию – «социальное образование». И хотя мы уже неоднократно пользовались этим понятием, определить его границы, как и для всякого понятия, превращающегося в научный термин, необходимо.
Таким образом, мы переходим к определению значения и смысла социального образования как явления и понятия, его представляющего.
[1] Это означает, что действия и воздействия, составляющие деятельность участников обучения и воспитания, также не могут быть осуществлены, минуя этот общий процесс образования. Поэтому делать вид, что эти образования не интересуют людей, в частности учителей и воспитателей, некорректно. Раз уж люди решили заниматься обучением и воспитанием подрастающих граждан (детей), то они должны, как заметил К. Д. Ушинский, «прежде узнать его (обучаемого и воспитываемого человека. – В. П и Т. П.) во всех отношениях» [177, c. 15].